Коротко об авторе.  Доктор психологических наук, ректор Восточно-Европейского института психоанализа.

Исламские истоки терроризма

К концу XXI века "европейцев" останется не более 10 - 15% населения Земли.

МИР должен осознать, что "явление" Усамы бен Ладена лишь частный, "театрализованный" эпизод. Человечество сталкивается с тенденцией, которая сохранится на протяжении всего XXI века и, может быть, за его пределами. Речь идет не о штучных терактах, а о столкновении двух цивилизаций в условиях быстрой экспансии арабского мира.

У мусульманского мира пока нет возможности открыто противостоять лидирующему европейскому миру в традиционной политической или военной форме. Но ситуация будет не рассасываться, как считают в США и в Европе, а усугубляться. Пока большинство арабских стран не обладает адекватной военной организацией и не может противостоять современным армиям западных государств. Но экономический потенциал арабского мира быстро растет. Пока у него хватает средств только для акций устрашения. Это несоответствие амбиций и возможностей и порождает исламский терроризм.

Что будет, когда появятся другие возможности? Например, обладание оружием массового поражения?

Претензии на "исламский передел" будут усиливаться и в связи с бурным ростом арабского населения и, соответственно, исламского цвета на религиозной карте мира. Уже сегодня из каждых 100 человек, населяющих Землю, 60 являются лицами "арабско-азиатской" национальности. К "европейцам" можно отнести лишь 21% мирового населения. И их число сокращается. По прогнозам демографов, в XXI веке соотношение будет интенсивно меняться. К концу века "европейцев" останется не более 10-15%.

Арабский мир активно "выплескивается" за свои пределы. Все с большей тревогой говорят об "арабской экспансии", об "исламском наступлении" на Европу, Америку, Россию. При этом мусульмане, оказавшись в зоне европейской цивилизации, несмотря на столь дорогие нам прелести Парижа, Лондона, Нью-Йорка, Стокгольма или Москвы, не приспосабливаются к принявшим их странам, а живут своим собственным миром, сохраняя религию, обычаи и образ жизни.

На знаменитый вопрос Понтия Пилата к Христу: "Что есть истина?" - в арабском и христианском миpax дают совершенно разные ответы. Разнятся подходы к таким понятиям, как справедливость, правда, пределы насилия, цена человеческой жизни. Не потому ли нам нам так трудно столковаться с чеченцами? Не потому ли "мирные инициативы" европейских политиков не находят отклика в арабском мире?

Ведь Пакистан, Саудовская Аравия, Арабские Эмираты, Катар, Кувейт "присоединились" к чуждому им "европейскому походу" против собственных единоверцев лишь из страха, что США обрушат цены на нефть, накажут долларовым кнутом или запишут в страны-изгои. В сущности же и они тайно ненавидят Америку.

А любим ли их мы, европейцы? Для нас они представители другой культуры, традиции, а если говорить предельно откровенно, то качественно иной цивилизации, которая породила и совершенно иную ментальность. В арабском мире иная система запретов и ограничений, иное отношение к женщине, к власти, к демократии. Для нас забить человека камнями - дикость. Для них - часть правовой культуры. Для европейца многоженство - экзотика, для мусульманина - норма.

Да и история не дает больших поводов для любви. Может быть, нам стоило бы чаще вспоминать если не о крестовых походах, то о недавних десятилетиях "косвенной колонизации", притеснений, преследований и блокад полунищих стран и народов, которые не могли не спровоцировать ненависть и насилие? Не запутались ли США и Европа в системах двойных стандартов для сверхдержав и развивающихся стран? При существующей демографической динамике не окажется ли однажды, что 90% населения планеты живет в "странах-изгоях".

Кто они - современные террористы? События 11 сентября поколебали привычное представление, сложившееся у нас по чеченскому стереотипу: бандит, убийца, дикарь. Теракты в Нью-Йорке совершали не отморозки басаевско-радуевского толка. В США был продемонстрирован "идейный терроризм", а заказчиками и исполнителями были образованные люди, входящие в элиту исламского мира. Мы окрестили их безумцами. Они, несомненно, преступны, но они не безумцы. Их самопожертвование, умноженное на восточное коварство, вполне осознанно. Это не месть, а целенаправленное уничтожение всего, что противостоит их богу и не соответствует их вере. Они считают себя правыми, поскольку вера позволяет им совершать любые преступления в отношении иноверцев.

С современной (европейской) точки зрения - это ужасный анахронизм, средневековое варварство. Нам кажется, что XXI век - это уже не то время, когда уместны религиозные войны, "крестовые походы", "священная инквизиция". Но это нам так кажется. Мы называем террористов "маньяками", но их поведение вполне осмысленно и вполне укладывается в каноны их веры.

Рядовой исламский террорист, скорее всего, даже не помышляет о таких дорогих для нас украшениях, как демократия, свобода, права человека. Там, где мы видим государство с современной экономикой, свободой, равенством, терпимостью, он видит безбожие, разврат, плутократию, пьянство, порнуху. Но для нас это не главное. А он так не считает.

Некоторые аналитики видят корень проблемы в неравномерности распределения мировых благ и богатства. И полагают, что если бы мы были "помягче", "подобрее", то исламские радикалы, возможно, были бы более склонны к переговорам и сотрудничеству. Это опасное заблуждение! Исламские радикалы совершенно не озабочены тем, чтобы получить свой кусок пирога современной цивилизации. Их не устраивает современная цивилизация как таковая.

Сегодня США и Европа уверены в мировом лидерстве и настойчиво предлагают рецепты разрешения конфликтов всему миру. Но желает ли исламская часть человечества присоединиться к европейским ценностям и моделям? Судя по всему - нет. Следовательно, нам, вопреки идеалам "взаимопроникающего мира", придуманного чиновниками ЮНЕСКО, предстоит жить на резко прочерченном стыке исламской и европейской культур. Каким будет этот мир XXI века? Таким, каким его установят американские бомбардировщики и ракеты? Мир устрашения и вынужденного повиновения? Тогда он рано или поздно разразится новой катастрофой.

В арабском мире качественно иная процедура посредничества и поддержания мира. Поэтому в нем спокойно уживаются Саудовская Аравия и Ирак, Арабские Эмираты и Ливия, Египет и Судан. Традиционная европейская модель "кнута и пряника" и "привилегированной дружбы" (как в случае США и Израиля) оказалась в этом мире несостоятельной.

В силу этого все более настоятельно прорастает идея незаинтересованной "третьей" силы, которая в сознании арабов не связывалась бы ни с Западом, ни с Востоком. Но где она, эта сила? Едва ли ею будет ООН, которая в ее нынешнем виде даже в демократической России воспринимается как преимущественно американский институт. Ответа на этот вопрос пока нет.